Интервью TAdviser: Глава Минкомсвязи Н.Никифоров о перспективах электронных госуслуг, импортозамещения и гособлака

Александр Левашов, главный редактор TAdviser: В мае 2012 года президент подписал ряд указов, во многом определивших деятельность Минкомсвязи на пять лет вперед. Какие задачи верхнего уровня могли бы стать ориентирами министерства на следующую пятилетку?

Николай Никифоров: Деятельность Минкомсвязи носит технологический характер, нашу работу можно оценивать совершенно конкретными показателями, такими как развитие широкополосного доступа, охват населения этой услугой на инфраструктурном уровне, о котором я говорил в своем выступлении. Четверть всех базовых станций уже работает в формате 4G LTE, хотя по состоянию на май 2012 года такого формата просто не было в наличии на российском рынке. И таких показателей, характеризующих деятельность Министерства, можно привести много. Так, на сегодня мы эффективно обрабатываем более миллиона международных посылок в день, что предоставляет огромные возможности для развития электронной торговли, развиваем цифровое телерадиовещание и многое другое. Мне кажется, что программа «Цифровая экономика» - не про связь и не про программистов, ее главная задача - экономический рост, дополнительные конкурентные преимущества для нашей страны на международном рынке, и в этом контексте решаемые нами технологические задачи – лишь кирпичики для роста экономики. Это понимают и политики, и бизнес, поскольку даже бизнес сегодня все больше конкурирует на глобальном рынке, а не внутри. Мы добываем руду, перерабатываем ее в металл, делаем продукцию машиностроения, экспортируем. И то же относится к другим отраслям – финансовой, здравоохранение, образование. Мы никогда не сможем поднять уровень жизни граждан, если не будем конкурентоспособны на глобальном уровне. А это невозможно без внедрения цифровых технологий.

Александр Левашов: Следующий вопрос более провокационный. Недавно Герман Греф сказал, что бизнес и, в частности, банки, тоже способны оказывать государственные услуги в электронном виде. И если будет нормативная база, Сбербанк готов предложить платформу для оказания госуслуг, которая будет по показателям на голову выше существующей. Как вы считаете, способны банки оказывать государственные услуги в электронном виде? Какова перспектива подобных инициатив?

Николай Никифоров: Если банки готовы работать как фронт-офис, как еще один канал взаимодействия с гражданами, то, конечно же, это возможно. Но модель многоканального взаимодействия государства и граждан должна опираться на базовые системы – СМЭВ, ЕСИА, обеспечивающие решение государственных задач по идентификации гражданина и организации юридически-значимого электронного взаимодействия. Что касается непосредственно Сбербанка, то он является одним из драйверов реальной цифровой трансформации на российском финансовом рынке. Применение технологий искусственного интеллекта обеспечивает ему достижение прибыльности, дает возможность конкурировать по уровню капитализации на европейском рынке. Очень хотелось бы, чтобы установку на цифровизацию бизнеса перенимали у Сбербанка и другие российские предприятия. Кстати говоря, этот банк – один из крупнейших работодателей в ИТ-отрасли, в нем трудятся тысячи инженеров, разработчиков, так что во многом это ИТ-компания, а не просто финансовая структура с традиционным пониманием банковского обслуживания – кассами, офисами и так далее.

Александр Левашов: За последние 8 лет создана большая инфраструктура электронного правительства, включающая СМЭВ, единый портал госуслуг, ЕСИА и другие подсистемы. Что станет следующим серьезным технологическим этапом в развитии электронного правительства?

Николай Никифоров: Не хотел бы никого разочаровывать, но мне кажется, что следующим этапом должна стать рутинизация процесса предоставления и получения государственных услуг, что, собственно, и происходит уже сегодня. Электронные услуги государства проникают в повседневную практику взаимодействия гражданина и государства. Сам процесс предоставления услуги должен работать как часы, развиваться на основе самых современных технологий, входить в жизнь тех людей, кто еще не имеет доступа к информационным технологиям. Разрыв между регионами – лидерами и отстающими все еще большой и его нужно сокращать. Большая проблема - недофинансированность данной сферы. Несмотря на драматический рост числа пользователей инфраструктуры электронного правительства, расходы федерального бюджета остались на прежнем уровне. И тут мы либо должны признать, что это некий частно-государственный проект государства и "Ростелекома", поскольку именно "Ростелеком" выполняет сегодня функции технического оператора, либо принять решение, что это одна из классических государственных информационных систем и на ее развитие и поддержание должны тратиться средства налогоплательщиков. Это большая развилка, которую правительство еще не прошло, решение по этому вопросу еще предстоит принять.

Александр Левашов: Каждый регион создавал свой портал госуслуг, и пусть они и объединены общей системой идентификации, но интерфейсы, пользовательский опыт - разные. Что, на ваш взгляд, с ними будет в перспективе 7 – 10 лет?

Николай Никифоров: Система управления государством в соответствии с законодательством предполагает три уровня – федеральный, региональный и муниципальный, об этом следует помнить. В части реализации некоторых услуг централизация оправдана и происходила, но предлагать модели, согласно которым все было бы жестко централизовано, бессмысленно. В нулевые годы региональные порталы активно развивались, так как ЕПГУ был слабеньким, он не соответствовал реальному уровню амбиций регионов и спроса на электронные услуги со стороны населения. Сегодня мы имеем достойный портал, которым пользуются десятки миллионов наших граждан. Возможно, это повод для регионов отказаться от своих порталов в пользу федеральной модели, но возникает вопрос финансирования. И опять мы возвращаемся к вопросу, как именно должна финансироваться система государственных электронных услуг в целом, по какой модели. Если бы финансирование шло из федерального бюджета, для многих регионов это стало бы весомой причиной отдать часть электронных услуг и сервисов на федеральный уровень, освободив средства под другие проекты. В настоящее время, перейдя на федеральный портал, регион получит счет на оплату услуг от Ростелекома, и это вопрос экономической целесообразности и эффективности использования бюджета. Я думаю, в новом политическом цикле эту развилку между двумя сценариями развития инфраструктуры электронного правительства в плане финансирования – частно-государственное партнерство или полноценное государственное финансирование - предстоит пройти. Но всегда останутся 5 – 10 регионов, которые продолжат активно инвестировать в собственные региональные системы, просто потому что на них специфические региональные процессы. И в этом нет противоречия, и это нормальный, сбалансированный подход к развитию государственного управления. Главное, чтобы гражданам было удобно.

Александр Левашов: Политике импортозамещения пошел четвертый год, но больших проектов, на уровне министерств и ведомств, по-прежнему мало, их можно пересчитать по пальцам. Когда наступит время масштабного, серьезного импортозамещения? И наступит ли?

Николай Никифоров: Когда наши коллеги из США примут очередной пакет санкций и в министерствах все отключится, тогда придет время для масштабного, серьезного импортозамещения... И в этой шутке есть лишь доля шутки. Разочарование в этом вопросе присутствует и у меня, об этом открыто говорилось, в частности, и на Сочинском форуме. Минсельхоз получает от государства 240 млрд рублей субсидий ежегодно, мы стали первыми в мире по производству зерна, а объем целевых субсидий на разработку ИТ или финансирование проектов импортозамещения по-прежнему нулевой. Есть и объективные препятствия – трудоемкость процесса миграции, перекомпоновки информационных систем.

Вместе с тем проекты импортозамещения идут и их достаточно много. Доля отечественного ПО в закупках выросла с 20 – 30% в 2014 году до 60 - 70% в 2018 году. И все новые крупные проекты идут по пути импортозамещения, там практически нет проприетарных зарубежных продуктов.

Мы, конечно, против санкционных историй в сфере ИТ и монополий, за конкуренцию, говорим об этом с коллегами в рамках БРИКС. Так сложилось, что на сегодня в мировой ИТ-экосистеме все монополизировано с точки зрения системного ПО. В частности - рынок ОС для смартфонов. Ведь в мире всего 0,1% смартфонов с ОС не Apple iOS и не на Android. И это огромная угроза для граждан стран, не входящих в блок НАТО, поскольку это неконтролируемая среда, загрузка непонятных закрытых компонентов. Никто не знает, что там происходит. Весь мир хлебнет много горя от того, что мы имеем такой уровень монополизации ОС мобильных устройств, это одна из главных угроз глобальной информационной стабильности. Естественно, мы против сложившейся ситуации. Ни одна компания или страна не должны контролировать какую-то нишу системного ПО более чем на 50%. Мы выступаем за то, чтобы страны БРИКС объединились в плане ресурсов, разработчиков, заказчиков и сделали альтернативное ПО. В реестре отечественного ПО сегодня имеется ОС для смартфона, исторические корни которого в Финляндии, но на сегодня по статусу и по факту это контролируемая российская разработка, сертифицированная ФСБ и ФСТЭК. Хотелось бы сделать так, чтобы эта разработка стала платформой для создания мобильной ОС в рамках БРИКС хотя бы для госсектора. Таким образом, вызовы в плане импортозамещения стоят сегодня не только перед Россией, но и перед всем мировым сообществом.

Александр Левашов: Вопрос на тему инфраструктуры. Уже несколько лет обсуждается т.н. гособлако как некая единая вычислительная ИТ-инфраструктура на федеральном уровне, но ее по-прежнему нет. По-прежнему отсутствуют даже законодательные основания для ее создания, насколько я понимаю. Появится ли гособлако в перспективе? Когда именно? Или может быть, вы передумали его создавать?

Николай Никифоров: Нормативная составляющая у этой проблемы есть, но она, на мой взгляд, не ключевая. Основная проблема носит технологический характер, поскольку по-прежнему отсутствует завершенный и сертифицированный ФСТЭК и ФСБ набор российских решений системного ПО – ОС, СУБД, системы виртуализации. Причем необходимо, чтобы на рынке были представлены два – три игрока в целях обеспечения ценовой конкуренции. Конкуренция - это крайне важно. Что касается самого гособлака, то на самом деле его локальные реализации уже есть. В том же "Ростелекоме", например, имеются определенно сконфигурированные системы хранения данных, серверные вычислительные мощности с предустановленными и сконфигурированными ИТ-решениями, используемыми теми или иными госзаказчиками.

Артур Кузяков, предприниматель: Вы призываете к активному участию, совместной работе. Какие действия должен сделать предприниматель на практике, чтобы принять участие в цифровизации и развитии ИТ в стране?

Николай Никифоров: Постараюсь ответить кратко. Если у вас есть какая-то идея или продукт, который, на ваш взгляд, можно применить для цифровизации российской экономики, в любой ее сфере, например – ветеринарии, но на нормативном уровне присутствует запрет или нужно выделить, условно говоря, некие радиочастоты для того, чтобы цифровая ветеринария заработала в рамках концепции интернета вещей, с этим и нужно приходить в центры компетенции. Всю информацию о работе центров компетенции можно найти в интернете, но необходимо сформулировать, с чем вы идете на эту большую стройку цифровой экономики России.

Артур Кузяков: Информация на сайте Минкомсвязи?

Николай Никифоров: Создана специальная структура - АНО «Цифровая экономика», на ее сайте вся информация по цифровизации обобщается. Но лучше расспросить Алексея Козырева, он обладает максимумом информации по этому вопросу.

Артур Кузяков: Предположим, мы обратились в центр компетенции. Каковы наши дальнейшие действия? С кем из представителей государства мы общаемся?

Николай Никифоров: Как раз хорошо то, что вы общаетесь не с представителями государства, а с коллегами. С ними вы отстаиваете свою позицию и утверждаете общий подход и конкретный план мероприятий. Задача государства помочь, сделать так, чтобы эти планы реализовались. Помощь может выразиться в том, чтобы подправить какой-то закон или другой нормативный акт, могут быть выделены какие-то очень небольшие деньги, чтобы подстегнуть какую-то технологическую разработку и дальше проследить, чтобы вся работа была выполнена, состоялось внедрение.

Михаил Спиренко, «Президент-отель»: Все государственные организации будут принудительно переходить на российское ПО…

Николай Никифоров: Неправда, никто не принуждает. Все решения, принятые в этом контексте, достаточно мягкие. Жесткого запрета на покупку зарубежного ПО нет, просто процедура закупки стала сложнее, вам будут задаваться неудобные вопросы, антимонопольная служба может отменить тендеры.

Михаил Спиренко: Многие так называемые российские разработки базируются на иностранных дистрибутивах – тот же Astra Linux, Rosa на Red Hat. Почему нельзя предоставить право государственным организациям использовать мировые сборки свободного ПО, а не российские разработки?

Николай Никифоров: Запрета на использование мировых сборок свободного ПО нет, использовать можно.

Илья Веригин, корпорация «ЭЛАР»: Одна из наших собственных разработок, с узкой специализацией, там свое ПО и свое железо – сканер, который мы уже начали экспортировать в страны БРИКС. Есть ли механизмы поддержки со стороны государства российским продуктам в плане продвижения на экспорт?

Николай Никифоров: Смотрите сайт Российского экспортного центра (РЭЦ), ими собран хороший набор схем поддержки экспорта российских разработок. Непонятно, правда, насколько эти схемы поддержки подходят для ИТ-компании, поскольку обычно речь идет об экспорте продукции машиностроения, сельхозпродукции. Хотелось бы получить обратную связь. Что касается дополнительного спроса на отечественное ПО, включенное в реестр Минкомсвязи, то, согласно статистике госзакупок софта, компании получили дополнительные контракты на сумму по приблизительным оценкам около 5 млрд рублей в год.

Екатерина Уланова, компания «Интеграт»: Есть ли перспективы у реестра российского софта? Регистрация нового софта – три месяца, это очень много для такой отрасли как разработка софта. Ответы на вопросы по процедуре, регламенту – это просто отписки и никаких действий…

Николай Никифоров: С этим разберемся, принято. Виновных накажем, достойных наградим.

Марина Аншина, СоДИТ: Для цифровой трансформации экономики очень важен системный, архитектурный подход. Например, в США еще в 1996 году был принят соответствующий акт. У нас есть что-нибудь подобное на государственном уровне с тем, чтобы анализировать предлагаемые проекты с точки зрения заложенной в нем архитектуры модели и доказательств их эффективности?

Николай Никифоров: Мы к этому вопросу сейчас только подходим, он требовал должного уровня политической поддержки. Потому что, когда мы говорим про архитектуру, анализ, это означает принятие решений, которые кому-то будут «наступать на хвост» с точки зрения распределения ИТ-бюджетов, принятия системных решений на основании утвержденных архитектурных подходов. Это всегда непростые вещи, требующие политической поддержки, которую мы на сегодня имеем с точки зрения принятой программы «Цифровая экономика». Убежден, что в перспективе это скажется и на принятии более системного архитектурного подхода. Думаю, это будет задачей уже нового правительства.